Рассказы для детей

ИЗ ЖИЗНИ МЫСЛЯЩИХ ГРИБОВ

1
    Колония розоватых, с нежной просинью, переходящей в фиолетовые отливы, грибов.
    Колония у подножья гор – тёмных и мрачноватых.
    И – только им, грибам, представителям этого маленького сообщества, - известно, что они мыслящие.
    Не так, как люди, разумеется, по-своему, с лёгким шелестом интуиции и размытыми представленьями о данности.
    Главный гриб чуть больше прочих – он поднимается – не сильно возвышаясь, однако, - надо всеми, и познанья его отличаются большим объёмом.
    -Некогда, - точно ветерок речь его, – мы занимали более серьёзные позиции, и даже родственники наши – летучие грибы – отмечались в дальних углах мирозданья…
    -Где это – мирозданье? – спрашивают грибы помоложе, у края колонии.
    -Мироздание – отвечает Главный, – оно отчасти везде, отчасти только тут, где находимся мы.
    -А мы находимся? – интересуется один – почти уже совсем фиолетовый от старости.
    На него падает внезапный луч, и ясно становится, что гриб сей – тоже розов, как собратья.
    -Находимся, - уверенно отвечает Главный. – Если мы есть, то значит и находимся.
    -А почему мы всегда на одном месте? – спрашивает молоденький гриб, грибчёнок в сущности.
    -Таково наше предназначение, - отвечает Главный. – Мы должны быть, постоянно занимать место, у нас только по одной ножке, но зато – она прочная, и не допускает праздной ходьбы.
    Гриб, прозванный Спорщиком, возражает – Что хорошего в этом вечном стоянье? Вот если бы мы были шагающей колонией, тогда – да, интересно. А так…
    И лёгкий шелест проходит по грибам, и они вспыхивают – то синевато, то фиолетово.
    Тень ложится на них – некто покинул пещеру в горе, некто – возможно страшный и грозный, но грибам это безразлично, ибо никто никогда не покушался на их колонию.
    Тень шевелится, растёт.
    -Это дракон, - восклицает Спорщик.
    -Дракон? – слышен шёпот – маленький, как и издающие его грибчата. – А кто он?
    -Дракон – это дракон. – Раздаётся над ними, и чёрный телесный массив нависает громоздко.
    -Ты можешь нас слышать? – интересуется Главный.
    -Ну да, - отвечает дракон. – Ведь вы же можете слышать меня.
    -А чем питаются драконы? – опасливо интересуется один из грибов.
    -Не беспокойся, - отвечает дракон. – Уж точно не грибами.
    Тень его качается, колышется, и дракон говорит – Ну ладно, я полетел.
    Он взмывает в воздух, расправив кожистые крылья.
    -И почему грибы не умеют летать? – вздыхает гриб Мечтательный.
    -Вот недаром назвали тебя Мечтательным. – Недовольно говорит Главный. – Вечно твои фантазии. Грибам не положено летать. Коли они взлетят – это будут уже не грибы.
    -А я хочу, хочу, - взрывается Мечтательный.
    Он пробует помахать краями шляпки, как дракон – крыльями, но ничего не удаётся, ножка плотно держит его.
    -Вот видишь, - подытоживает Главный. – Вовсе нам не надо летать.
    И вся колония озаряется синевато-фиолетово, потом снова становится розовой, похожей на пену.
    Нужно, нужно взлететь, - напряжённо размышляет Мечтательный, - а то, что это за жизнь – на одной ножке.
    Раз, дождавшись ветреного порыва, он высунулся из общей массы, будто выкрикивая – Вот я! Вот он я!
    И – надо ж такому случиться! – ветер подхватил его, закружил, завертел.
    Лечу! хотелось кричать Мечтательному, но прочие грибы и не смотрели вверх – зачем им изгой? Грибам положено стоять: всегда на одном месте, всегда на одной ножке…
    А Мечтательный… ну, понятно, что ничем хорошим не мог завершиться его полёт.
    Так живут грибы – убеждённые в своей необходимости, которую, если надо, сможет обосновать Главный.
    Но им не надо.
    Гораздо интереснее просто жить – быть тем, кем родился, и не слушать капризы всяких там Мечтательных.
    
     2
    И всё же маленькие, растущие по краю грибы – вернее, грибчата, - порой выказывали недовольство Главным.
    -Мечтательный, - говорили они, - всё же попробовал изменить хоть что-то…
    Тихий шелест пробегал по шляпкам.
    -Да, да, - подтверждали другие грибчата. – А Главный только всё объясняет.
    -Что толку в его объяснениях, если мы хотим… - твердили вторые.
    -А чего мы хотим? – спрашивали третьи.
    Главный в это время читал нечто вроде лекции о галактических грибах.
    -Это – наши дальние родственники, - вещал он. – Отголоски космического есть и в нас.
    -Как так есть? – спрашивали другие грибы. – Тогда выходит Мечтательный был прав.
    Тут вступил Спорщик:
    -Нет, мы не можем быть связаны с космическими грибами. Просто потому, что нам не дано летать.
    В рядах грибчат тонкий, трубчатый шелест завернулся островками.
    -Вот, - сказал один грибчонок другому, – и другие думают о полётах.
    Главный шикнул на разошедшихся соплеменников.
    -Вы не понимаете, - продолжал он, дождавшись тишины. – Века проходят, меняется суть всего, в том числе и грибов. Галактические грибы становятся заземлённей, в конце концов. Просто оседают такими колониями, как мы…
    -Значит, есть и другие колонии? – спросил Спорщик.
    -Полагаю – да. – Отвечал Главный. – Но нам не дано узнать это точно.
    -А мы хотим! - заверещали грибчата.
    -Мало ли, кто что хочет, - строго заметил Главный.
    И тут – замелькали странные тени – оливковые, фиолетовые, зеленоватые.
    -Кто это? – разом спросили грибчата, Спорщик и другие грибы.
    Главный замер, не зная, что ответить.
    -Мы – галактические грибы, - послышалось сверху.
    -Вот это да! – восхитились грибчата. – Значит, вы и впрямь существуете.
    -Ну не вкривь же нам существовать, - донеслось также сверху, но тени оставались тенями.
    -А вы не можете стать поотчётливей? – поинтересовался Главный.
    -Нет-нет, мы не можем сойти с орбиты.
    -Тогда, зачем же вы беспокоите нас? Ваших скромных земных сородичей…
    -Просто мы услышали ваши сомненья и решили разрешить их. Вот, вы видите наши тени, то есть знаете, что мы есть…
    -И как там, в космосе? – поинтересовались грибчата.
    -Здорово, - отвечали тени. – Много всего фиолетового, лилового и разного.
    -Вот, - обиженно закричали грибчата, - там много всего, а мы всегда должны оставаться здесь.
    -Мы собственно и ради этого тоже проявились – объявить вам, что вам совсем не надо рваться полететь.
    -А Мечтательный?
    -Мечтательный – это исключенье. У него была особенная шляпка, и он не погиб, а растворился в струях ветра.
    -Вот как? – спросил Главный с сомненьями.
    -Именно так. Но это была – судьба Мечтательного.
    -А наши? – поинтересовались грибчата.
    -Ваши – стать взрослыми грибами, и найти себя в том, что вам дано…
    И тени, помелькав ещё немного, исчезли.
    А грибчата успокоились, и перестали ворчать, ожидая, когда они вырастут и станут взрослыми грибами…
    
     3
    Иногда грибы испускают тонкие серебряные дуги, и тогда над их колонией повисает приятное, мерцающее облако.
    Это бывает редко – когда все грибы согласны между собою, и Главный не то спит, не то погружён в себя – не поймёшь.
    Но грибы умеют испускать эти дуги и по отдельности.
    Как-то раз Спорщик, задумавшись о сущности грибного бытия, испустил дугу повышенного мерцанья, она повисела в воздухе, превратилась в забавный зигзаг, и исчезла.
    -Ух ты, - воскликнул его сосед – Трубчатый. – А ещё раз так сможешь?
    -Что смогу? – спросил Спорщик.
    -Ну… такое изобразить?
    -А что я изобразил?
    И Трубчатый понял, что Спорщик и сам не знает, как у него вышла такая замечательная дуга.
    Он описал её Спорщику, и они подивились вместе.
    -Сейчас, подожди, попробую. – Спорщик напрягся, но над его шляпкой поднялось только крохотное сиреневое облачко.
    -Не то, - разочарованно сказал Трубчатый.
    -Сам вижу, - огорчённо ответил Спорщик. – Попробуй ты.
    -А у меня всегда получаются не дуги, а нечто вроде трубок.
    -Ну да, ты же Трубчатый.
    Серебряная трубка взвилась в воздух и растаяла.
    Они ещё поупражнялись, но всё было не то.
    -Что это вы делаете? – заинтересовались грибчата.
    -Да так, - ответили загадочно двое. – Играем.
    Грибчата тоже выразили желание поиграть.
    И по окраинам грибной колонии замелькали разноцветные искры.
    -Вы ещё маленькие, - сказал Трубчатый. – Подрастёте – будут вполне приличные дуги.
    -Или трубки, - добавил Спорщик.
    Грибчата ещё немножко поиграли искрами, и успокоились.
    -Интересно, - спросил один грибчонок соседа, - а искры разумны?
    -Пожалуй, да, - ответил тот. – Ведь они умеют летать. Если бы они не были разумны, то как бы им это удалось?
    Главный басовито зевнул.
    -Что там у грибчат? – поинтересовался он.
    -Спорят, - меланхолично заметил Спорщик.
    -Разве у нас ещё кто-то, кроме тебя, любит спорить?
    -Тебе видней. – Отвечал Спорщик. – Ты ведь Главный.
    -Эй, грибчата, - отнёсся Главный к детворе. – Что у вас там?
    -Уже ничего, - ответил один. – А до этого левый грибчонок спросил меня, разумны ли искры.
    -Разумны, - уверенно ответил Главный.
    -И мы пришли к такому же выводу.
    И над колонией повисла тишина.
    Может быть, грибы заснули, а может самоуглубились – основательно, надёжно…
    
     4
    Хоть и решено было, что лучше просто жить, а не подражать Мечтательному, но нет-нет, кто-нибудь и вспоминал его.
    Однажды Трубчатый заметил –
    -Во мне столько трубок, что только и остаётся взлететь.
    Надо добавить, что грибы были устроены несколько различно. Все – на основе крохотных трубочек, но у одних их было больше, у других меньше.
    -Совсем необязательно взлетать, - заметил Спорщик соседу. – Вполне достаточно просто дуть в эти трубки.
    -Дуть? – переспросил Трубчатый.
    -Ну да.
    -И что будет?
    -Вероятно, музыка. Попробуй.
    И Трубчатый попробовал.
    Верно, получилась довольно нежная музыка.
    Все слушали её охотно, и когда Трубчатый перестал дуть, грибчата зааплодировали шляпками.
    Так, Трубчатый обрёл призванье, а грибы – музыку.
    
    Музыка летит над колонией грибов. Нежная, она переливается, играя оттенками. Потом, когда она замолкает, серебряное облако, мерцая дивно, поднимается, кидая блики на чёрную гору, некоторое время висит над суммой шляпок, и исчезает в воздухе….
    А разумная грибная колония продолжает жить своей жизнью.
    
    ДЕТИ И ДЖИНН

Дети свалились в чайник.
    Как так может быть? Вы спросите…
    А вот так – дети расшалились, бегали по квартире, потом выскочили на кухню, шумели, и…чайник внезапно увеличился в размерах, и дети – трое мальчишек – ухнули в него, полетев как по ледяной горке…
    -Ух ты, здорово! – кричал Санёк.
    -Ещё б! – вторил ему Андрюшка.
    А Максимка просто гукал.
    И вот – они на дне.
    Маленький, сухонький, сморщенный джинн глядит на них недовольно. Он сидит, сложив ноги по-турецки.
    -Вам что тут нужно? – вопрошает он.
    -Нам? – хором спрашивают дети…
    -А кому ж?
    -Мы и сами не знаем. Мы просто сюда скатились.
    -Небось, будете просить желания выполнить?
    -А ты можешь?
    Джинн встал и задумчиво почесал круглую, лысую голову.
    -А я и сам не знаю, - честно ответил он. – За века столько желаний понаисполнял, что не пойму, остались ещё силы или нет.
    В чайнике было сухо, и дети толпились вокруг джинна.
    -А давай попробуем! – предложил Санёк.
    -Да что пробовать-то, - махнул рукой джинн. – Известно ж, что будете просить – велосипеды там, или оценки отличные…
    -Не-а, - сказал Максимка, - мы чего-нибудь необычное придумаем. Например, чтоб открылась дверь в волшебную страну.
    И в стенке чайника засияла синяя маленькая дверь.
    -Ух ты, - воскликнул Андрюшка.
    -А это не я, - сказал джинн. – Я ничего не делал. Сам не знаю, откуда она здесь появилась. Идём что ль?
    -И ты с нами? – спросил Санёк.
    -А то. Надоело тут сидеть.
    Они пошли.
    Дверь отворилась легко.
    За нею мерцал лес, тотчас растворившийся и представивший горы.
    -И впрямь волшебная страна! – восхитился Максимка.
    У пещеры лежал дракон.
    Дети и джинн подошли к нему.
    Дракон посмотрел недружелюбно.
    -Наверно, - предположил Максимка, - он тоже от старости забыл, что тут охраняет.
    -Конечно, забыл, - произнёс дракон, и из пасти его вырвался дымок. – Лежу тут себе, никого нет… Кто меня тут оставил? Что охранять? Загадка.
    -А ты не лежи, - предложил Андрюшка. – Лети себе, куда хочешь.
    -Как же я полечу? – сказал дракон, и продемонстрировал кольцо, за цепь пристёгнутое к горе.
    -Тут, кажется, я могу помочь, - молвил джинн. – Не забыл ещё кое-что…
    Он щёлкнул пальцами, и синеватое пламя, вырвавшись неизвестно откуда, перебило цепь.
    -Здорово, - восхитился дракон. – Спасибо. Ну-ка, крылья-то не отсохли?
    Он расправил два кожистых крыла, потом приподнялся и взлетел.
    -Пока, - крикнул он с высоты, и ещё раз поблагодарил.
    -Какой вежливый дракон, - сказал Максимка.
    -А то, - поддержал Санёк. – Належишься, так станешь вежливым.
    -Кстати, - заметил Андрюшка, - вы заметили, что пещера затянулась?
    -С пещерами всегда там – заворчал Джинн. – То они есть, то их нет.
    Гора, шероховатая и темная, стала таять, а вместо неё возникли волшебные шары.
    Они щёлкали, взлетали самостоятельно в воздух, рассыпались на тысячи маленьких, переливались, и явно играли друг с другом.
    -Во как! – воскликнули дети, и стали шары ловить.
    -Осторожно, - предупредил джинн. – Мало ли что…
    За шарами были кольца, и мальчишки прыгали в них, ловя живые формулы, летающие кругом.
    -Если б все такими были – в смысле формулы, – воскликнул Максимка, - как бы легко учиться было!
    Джинн сидел на земле, чесал голову, и о чём-то размышлял.
    Когда кольца исчезли, мальчишки окружили его.
    -Думаю, вот, - сказал джинн, - где-то здесь должен быть ковёр-самолёт.
    Ковер-самолёт не замедлил проявиться.
    Он полетал немного над головами, потом спланировал и стал похож на обычный ковёр.
    -Ну? – предложил джинн, - полетаем?
    Мальчишки забежали, а джинн зашёл медленно и тотчас сел.
    Ковёр взлетел.
    Они пролетали над городом, башни которого почти задевали ковёр, над речкой, в которой жили говорящие рыбы, над страною драконов – и каких тут только не было! Много интересного удалось повидать мальчишкам.
    Ковёр спланировал потом, и синяя маленькая дверца засияла – будто из ниоткуда.
    -Возвращайтесь в чайник, - сказал джинн. – Скажете там внутри – Ти-ли-ти, чайник отпусти, и окажетесь в комнате.
    -А ты? – спросили мальчишки хором.
    -А я отправлюсь в страну джиннов.
    -А есть такая страна?
    -Конечно. Раз есть страна драконов, то должна быть и страна джинов.
    Дети попрощались, и вернулись в чайник.
    Уже на кухне, в квартире одного из приятелей, они осмотрели столь обычный-необычный предмет, и стали делиться впечатленьями.
    

ПЕПЕЛЬНЫЙ ЧЕРВЯЧОК

  Папа курил, он уронил червячок пепла на клеёнку стола, и не заметил этого. Уходя по делам, он попрощался с Виталиком, наказав тому не шалить.
    -Я разве шалю? – думал вслух Виталик.
    Он сел за стол и заметил полоску пепла.
    -Какая занятная, - сказал он. – Похожа на червячка.
    Полоска вздрогнула, вытянулась, и приподняла один кончик. На кончике сияла презабавная рожица.
    -А я и есть червячок.
    -Надо ж! – восхитился Виталик. – А так бывает?
    -Бывает, - если очень хочется. – Отвечал червячок.
    Он подполз к Виталиковой ладошке и ткнулся тому в палец.
    -Привет, Виталик! – сказал червячок.
    -Привет, червячок! – отозвался Виталик.
    -Как дела? – спросил червячок.
    -Да вот, папа ушёл по делам, а мне велел не шалить. А я разве шалю?
    -Сейчас нет, - отозвался червячок. – Но – может быть, ты собирался?
    -Да не особенно, - отозвался Виталик. – Как тут пошалишь один?
    -Ты же не один, вот есть я. И потом у тебя много игрушек.
    -Игрушек правда много. А ты разве интересуешься ими?
    -А почему бы и нет? - Откликнулся червячок. – Тем более, что я не обычный червячок, а пепельный.
    -А чем пепельные отличаются от обычных?
    -Они происходят из пепла, - объяснил червячок.
    -А, я так и думал, - сказал Виталик.
    Он подцепил червячка, посадил его на палец, и пошёл в свою комнату.
    Игрушек действительно было много.
    Виталик познакомил червячка с мишкой, но тот не разговаривал – просто смотрел.
    -Мишки и не должны разговаривать, - пояснил червячок. – Ничего страшного.
    Виталик посадил червячка в машинку, на водительское место, и катал его по полу.
    -Ух ты! Здорово! – восхищался червячок.
    Они заехали под стол. Было там темновато и таинственно.
    -Знаешь что? – предложил червячок, - а теперь построй мне домик.
    Они выбрали уютный уголок возле кровати, и Виталик из кубиков сложил домик для червячка.
    Червячок заполз туда.
    -Ну как? – поинтересовался мальчик.
    -Уютно, - отозвался червячок. – Мне тут нравится.
    -А ты оставайся жить! – предложил Виталик.
    -Я с радостью, - согласился червячок. – Только не рассказывай обо мне родителям.
    -Я и не собирался, - сказал мальчик. – Тем более, они всё равно не поверят.
    -Вот именно, - подтвердил червячок.
    -Ведь нельзя же сказать, что мы шалили? – спросил Виталик.
    -Нет-нет, просто играли. Как будем играть всегда, когда ты остаёшься один.
    Червячок высунулся из домика и зевнул.
    -А теперь я немножко посплю, - сказал он. – И тебе рекомендую сделать тоже.
    -Пожалуй, стоит, - согласился мальчик. И пожелал – Приятных снов, червячок.
    -Приятных снов, Виталик, - ответил червячок, заползая в домик.
    Виталик быстро уснул.
    Ему приснилось, что они с червячком полетели в космос.
    
    УМНЯШКА И ГЛУПИЛКИ

 Умняшка была недовольна. Её сильно раздражали Глупилки.
    -Нельзя же быть такими ничего не понимающими, - вздыхала она, то пожимая плечами, то качая головой.
    Глупилки носились вокруг, сопели, хрюкали, падали, вскакивали и снова носились.
    Довольно крупная Умняшка глядела на них с укором.
    -И что вы всё время носитесь? – спрашивала она. – Будто других занятий нет!
    -Не-а, - верещали Глупилки. – Мы ж маленькие. А для маленьких Глупилок какое ещё занятие? Знай, носись себе – и всё будет хорошо.
    Умняшка ещё немного повозмущалась, а потом подумала – раз она такая Умняшка, что умеет даже умножать и делить, она должна спокойно относиться к проделкам всяких Глупилок.
    Тем более – маленьких Глупилок, как они сказали сами.
    -А у нас нет проделок, - завопили Глупилки, останавливаясь – все, разом. – Просто носимся, какие ж тут проделки?
    -Угу, - отозвалась Умняшка. – Ладно, пойду я.
    И она пошла, иногда оборачиваясь.
    И когда оборачивалась, то видела Глупилок – по-прежнему скакавших и носившихся..
    -Ну и пусть носятся, - подытожила она. – А я пойду себе умножать и делить.
    

НЕ ПРЕНЕБРЕГАЙТЕ КОЗЯВКАМИ!

1
    Мир травы имеет свои вершины и низины.
    Разные существа обитают там.
    В низинах, к примеру, гнездятся козявки.
    Вы не склонны воспринимать их всерьёз?
    А зря – это вполне осмысленные существа.
    -Смотрите-ка, как у меня переливается спинка, - говорила одна козявка, поднимаясь на задние лапки. Вообще-то у козявок их шесть, и сложно понять, какие задние, но у этой получилось довольно ловко привстать.
    -И правда, - говорили другие козявки. – Тут и жёлтый, и красноватые разводы, и медный отлив.
    Козявки вообще любят разные цвета и знают много их названий.
    -Вот, - говорила козявка, опускаясь, принимая обычное своё положенье. – А если вы последуете за мной, у всех будут такие спинки.
    -Не может быть. – Сказала скептическая козявка. – Не бывает, чтобы у всех всё было одинаковое.
    -А я вам говорю – будут. У всех будут такие спинки.
    -И куда надо идти? – поинтересовались козявки.
    -За мной, - ответила та.
    И они пошли.
    Шустрая вереница козявок двигалась, огибая корешки и стебельки травы.
    -Куда это они? – интересовались травинки.
    -Мы – за ведущей нас козявкой, - отвечали они. – Хотим, чтобы у всех были такие приятные спинки.
    -А-а-а, - качались стебельки травы. – Ну, успехов, успехов…
    Козявки шли и шли.
    Они устали.
    У них болели лапки.
    -Долго ещё? – интересовались.
    -В сущности, мы пришли, - ответила козявка с разноцветной спинкой.
    Они выбрались на крохотную полянку, залитую особенно яркими лучами.
    -Вот, - сказала ведущая. - Купайтесь в лучах, и получите желаемое.
    И козявки купались.
    И у всех – даже у скептической – спинки преображались волшебно, расцветали радугой, и козявки счастливы были, смеялись и пели. Пока главная – та, что привела их сюда – просто грелась на солнышке.
    
     2
    -Почему мы живём просто в траве? – заинтересовалась любопытная козявка.
    -А где ж нам ещё жить? – ответила ей другая.
    -Почему бы нам не вырыть норки?
    Вокруг собралось ещё несколько козявок.
    -А ты умеешь? – спросили они любопытную.
    -Не знаю. – Ответила та. – Не пробовала как-то. Но… почему бы не попробовать?
    И козявки попробовали.
    Спинки их переливались и играли, они углублялись в мягкую почву. Откатывали валики и комочки земли, и норки получались милые-милые – как раз под размеры козявок.
    Козявки размещались в них, отряхивались, чистили друг друга, и решили – под конец – что в норках жить куда уютней.
    Так и стали жить.
    
     3
    Бабочка села на цветок.
    Козявка уставилась на бабочку.
    -Какая ты большая, - сказала козявка.
    -Ой, кто это? – всполошилась бабочка.
    -Я тут внизу. Козявка я…
    -Козявка? – протянула бабочка презрительно. – Но я тебя не вижу.
    -Ах, - вздохнула козявка, - нас вечно никто не видит. Но это вовсе не означает, что нас вовсе нет.
    -И что ты хотела узнать? – Бабочка раскрыла крылья и вновь сложила их.
    -Как так – ты большая и летаешь. А я – такая маленькая, и совсем не могу взлететь.
    -Ну, - философски заметила бабочка, - я, наверно, не могу чего-то, что можешь ты. Ты вот что можешь?
    -Рыть норки, к примеру, - сказала козявка. – Или переливаться спинкой на солнце.
    -Вот видишь, - сказала бабочка. – А я ничего этого не могу.
    И она улетела.
    А козявка, вполне довольная своей участью, отправилась в норку.
    
     4
    То, что норма для одной козявки, вовсе нет – для другой.
    Эта вот козявка имеет на спинке два оттенка, а другая три.
    Есть козявки, склонные к философии – целыми днями пребывают они в оцепенелом состояние, иногда лишь оживляются, начинают что-то говорить другим, но их не понимают.
    Их не понимают, но относятся к ним всерьёз, и уж, тем более, никогда не смеются над ними.
    Кто их знает, думают другие козявки, может быть, они заняты чем-то важным.
    Есть скептические козявки.
    Вечно они высказывают сомненья. Порой оправдано, порой нет, кто их разберёт – на то они и скептические.
    А есть…
    Разные, в общем, бывают козявки.
    Но все в целом они – симпатичный, милый народец.
    Главное – никому не желающий зла.
    
    

ЗЕЛЁНАЯ СОНЯ

 Соня, проснувшись однажды, обнаружила, что стала зелёного цвета.
    -Значит, теперь я зелёная Соня, - резюмировала она.
    И зевнула. Разумеется, сладко, как это умеют делать все Сони.
    Её совершенно не расстроило, что она позеленела.
    -Что ж, - рассуждала она, чувствуя, как Сон покидает её тонкой струйкой,- зелёная – так зелёная. Не всё равно, какой быть, если главное в жизни - спать?
    Соня - она такая маленькая, пушистая, с круглым хвостиком.
    Раньше она была белой.
    -По крайней мере, - говорила Соня сама себе, - когда я засыпала, шёрстка моя была, как первый снег. А теперь…
    Соня поглядела на свои лапки.
    Лапки – как лапки, только зелёные.
    Соня подергала пупырчатым носиком, и оглядела норку.
    Тут ничего не изменилось – диван был по-прежнему уютен, а картина на стене переливалась, как обычно, розовым перламутром.
    -Всё осталось прежним, - констатировала Соня. – Только я позеленела.
    -Соня, ты в норке? – послышалось снаружи.
    -Кто бы это мог быть? – произнесла Соня, вновь позёвывая.
    -Как кто? – голос был довольно тихий. – Это я, твой Сон.
    -А-а-а… - протянула Соня. – Ты хочешь вернуться?
    -Ну да. Нельзя же надолго покидать зелёную Соню.
    -А ты не знаешь, отчего я позеленела?
    -Оттого, что тебе приснился я.
    -Ты? А ты кто?
    -Как кто? Твой Сон.
    -И ты был про что-то зелёное?
    -Вероятно, так. – Предположил Сон. – Нельзя сказать со стопроцентной уверенностью, ибо я и сам не помню. Если позволишь, я войду, и мы досмотрим меня.
    -Как же ты войдёшь? – поинтересовалась Соня.
    -Через струйку. Как обычно. Только закрой глаза.
    Соня закрыла глаза, и они встретились.
    -Привет, Сон, - сказала Соня.
    -Привет, Соня, - сказал Сон.
    -Вот ты какой, - сказала Соня.
    -Ага, - ответил Сон.
    -И правда зеленоватый, - молвила Соня.
    Сон мерцал чем-то отменно красивым – отчасти изумрудным, отчасти – малахитовым.
    -Послушай, - сказал Сон. – Поскольку я – Сон, а ты – Соня, стоит ли нам расставаться?
    И Соня согласилась – нет, не стоит.
    Она даже не вспомнила, что стала зелёной Соней.
    Она ощущала себя просто совершенно счастливой Соней.
    -А и не важно, - говорил Сон, - какого ты цвета. Важно одно – любимое занятье.
    Соня сладко спала, чуть подёргивая пупырчатым носиком…
    
    ДРАКОНЬЯ РЕСПУБЛИКА

 Маленькие дракончики с ещё не окрепшими крылышками, но уже довольно когтистыми лапками предпочитали уютные горные расселины, куда можно было забиться, как в норку, и дремать.
    Дракончики вызревали медленно – не быстрее виноградных гроздьев, и когда норки становились тесноваты, выбирались, и, расправив крылья, пробовали лететь.
    -У меня получилось, - хвалился рыженький. – Целых несколько метров протянул.
    Зелёный – довольно чахлый – всё вздыхал.
    -Что-то никак не могу.
    Дракон постарше подлетел, и опустился рядом.
    Был он жёлто-зелёного цвета, и даже переливался слегка, будто огромная бабочка.
    -Не переживай, - сказал он, - не у всех сразу получается.
    Как организована жизнь в Драконьей республике?
    Ну, в общем, никакой особой республики нет – есть система гор: весьма обширная, с ниспадающими вниз скалами и вершинами, вздымающимися в облака, и среда этой системы облюбована мирными драконами.
    Да, они вполне травоядны, вернее – листоядны, ибо предпочитают в пищу листья деревьев.
    Деревья не обижаются.
    С ними всегда можно договориться.
    -Ничего, - говорят деревья, - нарастим новые листья. Нужно же драконам чем-нибудь питаться.
    Драконы разлетаются – каждый по своим делам, но непременно возвращаются на эти горы. Они следят за маленькими – чтобы те вовремя начинали летать – хотя это «вовремя» и не очень определённого свойства, тем не менее, все драконы должны летать, иначе и быть не может.
     Как-то раз старшие драконы думали сорганизоваться, и выбрать главного, но из этого ничего не вышло.
    Драконы собрались, расселись по вершинам гор, а иные заняли полулежачие позиции.
    -Итак, - сказал Огненный шар. – Какие будут предложенья.
    Рыжий зевнул, слегка брызнув пламенем.
    -Ну, ты и становись главным, - произнёс он.
    -Я не могу. Я слишком огненный.
    -Тогда давайте выберем Водяного дракона.
    Водяной переливался зыбкой синевою, и точно растекался по своей вершине.
    -Не-а, - зевнул он. – Ещё утеку ненароком.
    Предложили Хвостатого. Тот отказался, боясь запутаться в собственных хвостах.
    Драконы стали позёвывать.
    Седой и вовсе задремал.
    Наиболее активный – Огненный шар – подытожил:
    -Ну что? Ничего не выходит?
    Другие подтверждающе захлопали крыльями.
    -Тогда будет жить равноправно, - сказал Огненный шар. – То есть каждый имеет право высказать своё мнение. Другие, впрочем, имеют такое же право на это мнение внимания не обращать.
    С тихим шлепком маленький дракончик вывалился из щели. Или из норы.
    -Вот, стоит ли его поднимать? – Спросил Огненный шар.
    -Стоит, - сказал Водяной.
    -Не-а, - протянул Седой. – Пусть сам поднимется.
    Дракончик поднялся, ловко вскарабкался на гору, и снова юркнул в щель. Или в нору.
    -Значит, я прав. – Резюмировал Седой.
    И драконы разлетелись по своим делам.
    А дракончики продолжали вызревать, как виноградные гроздья.
    
    Водяной предпочитал уютные водоёмы – вроде больших озёр.
    Погружаясь в глубину, он чувствовал себя умиротворённо, и если рыбы удивлялись его появленью, говорил – Не бойтесь. Я не питаюсь рыбами.
    И рыбы мирно проплывали мимо.
    Водяной опускался на самое дно, и, расположившись там поуютней, размышлял.
    Он размышлял о сущности жизни драконов.
    Выходило, что она разная.
    У меня, думал он, сущность скрыта в воде. Это не хорошо, и не плохо. С одной стороны, я знаю, где она. С другой – никогда её не видел.
    И он принимался размышлять, какой она могла бы быть эта сущность – внешне.
    Рыбы проплывали, раки шебуршали под корягами.
    Вероятно она, предполагал Водяной, чем-то похожа и на рыбу, и на рака.
    А у Огненного шара – тут же прерывал он себя – сущность, конечно, огненная, золотистая.
    Тут Водяной обычно принимался дремать, ибо чрезмерная активность Огненного шара действовала на него угнетающе.
    
    А Огненный шар в это время парил над лугами и полями.
    От него летели хлопья и брызги света.
    Я и сам не знаю – кто они: брызги или хлопья, думал он; вероятно - и те, и другие.
    Ему нравилось давать дополнительный свет – такой золотистый, такой загадочный.
    Разные существа – жившие на земле, и только на земле, видели эти световые сгустки и резвились в них, и Огненный шар радовался радости этих существ, и не подозревавших о его существовании…
    
    Седой позёвывал на вершине скалы.
    Ему привычно было находиться тут, да и возраст подсказывал, что местечко пониже – уже не для него.
    Шуршание внизу его совершенно не беспокоило.
    Камни осыпаются, наверно – и он зевнул.
    Но из щели показалась рожица дракончика.
    Чёрненькие глазки сверкали, а на остриях крылышек серела пыль.
    -А это ты, малыш, - сказал Седой.
    -Чхи, - ответил дракончик. Вернее – чихнул. – Пыльно там.
    -Тебе уж летать пора, - заметил Седой.
    -Никак не получается.
    -Ничего. Главное не сдаваться.
    Огненный шар, мерцая золотисто, возвращался.
    -Вот смотри, - сказал Седой. – Думаешь, у него сразу получилось?
    -А нет?
    -Конечно, нет. Тоже падал. А видишь, как теперь летает.
    Дракончик выбрался из щели.
    Крылышки его встрепенулись, и он…
    -Надо ж, - заверещал он радостно. – Лечу, лечу.
    Он сделал круг, и вернулся к Седому.
    -Получилось! – гордо сказал он.
    -Конечно. – Ответил Седой. – Хотя я тебя слегка и обманул. Огненный шар никогда не падал.
    -А разве… - начал было дракончик.
    -Конечно, конечно, - опередил его Седой. – Обманывать нехорошо. Но иногда, видишь – на пользу.
    -А теперь, - продолжал он, - придумай себе дела, и лети.
    -А разве дела не сами находят нас?
    -Нет, конечно. Их надо придумать.
    И дракончик полетел придумывать себе дела.
    
    Так жили они – по-разному, но объединённые своей драконовой – не страшной вовсе, листоядной сутью.
    

БЫРГА И ВИРГА

 Бырга и Вирга долго смотрели друг на друга.
    -Н-да, - произнесли они одновременно.
    -Что-то общее у нас есть, - сказала Бырга.
    -Ещё б! - подтвердила Вирга. – У тебя три глаза, а у меня четыре.
    -У меня один не видит, - мрачно отозвалась Бырга.
    -У меня видят все, но как-то странно. А это у тебя что?
    -Я думаю – хвост.
    -А мне показалось – нога.
    -Что ты – нога вот.
    -Н-да, - завершили обе, и замолчали, глядя в даль.
    -А давай, - предложила Бырга – сочинять стишки про таких же странных существ, как мы.
    -А что? Это идея, - отозвалась Вирга, и почесала… в общем, где-то почесала.
    -Как тебе такой? – и Бырга продекламировала:
    
    Каков же может быть итог,
    Когда велением природы
    Он шестипалый руконог,
    И годы он потратил – годы! –
    Чтоб разобраться, где нога,
    А где рука – они похожи.
    И над собою – га-га-га
    Смеётся, коли день погожий.
    
    -Забавно, - сказала Вирга, послушав. – А я вот такой сочинила:
    
    А это просто рылохвост,
    Попробуй он построить мост,
    Взлететь ли на воздушном шаре –
    Всё будет, как в цветном кошмаре –
    Когда пред рылом тонкий хвост
    Вращается, испортив ход.
    
    -Тоже ничего, - отозвалась Бырга. – А я вот этакой:
    
    А это дырчатый моллюск –
    Вода сквозь дырки протекает –
    Её всё время не хватает,
    Пыхтит он, слыша водный плюск.
    
    Вирга чем-то похлопала, и сказала:
    -Только непонятно, что такое плюск.
    -Плюск, - объяснила Бырга, - это плюск.
    -А-а-а… - протянула Вирга, и прочла свой:
    
    А это жадный кустодёр –
    Куст, коли видит, сразу - ор:
    Хочу я выдрать этот куст,
    Пусть мне забавой служит, пусть!
    Ну а не вырвать – лапок нет,
    И рук, и сам – почти скелет.
    
    В общем увлеклись они.
    И было уже совершенно неважно, что они столь не похожи на других.
    
    
    СКАЗКИ ГОРНОГО КОРОЛЯ

Горный король очень любил рассказывать сказки.

Это был старый, седобородый король, давно не знавший, кто относится к его подданным, кто нет.

Он был рад, даже если собирались слушать горные белки.

-Вот, - начинал он, - вы не знаете, наверно, что ваш род идёт от пушистой ветки.

И король лукаво улыбался.

Белки качали головами, головы у горных белок крупнее, чем у белок лесных, обычных.

-Некогда, - продолжал король, - росла пушистая ветка. Вы спросите как? Она росла просто – без ствола, без сучьев, сама по себе. Она росла на склоне горы, и была одинокой-одинокой.

-Как ты? – спрашивали белки.

-Как я, - подтверждал король. – И тогда, - продолжал он, - она подумала, а как бы сделать так… В общем ей захотелось произвести маленьких, пушистых существ.

-Как мы? – спрашивали белки.

-Именно, - подтверждал король. – Она долго ждала подходящего ветра. И вот, когда случился соответствующий порыв, она разроняла свои пушинки. Пушинки, легко касаясь земли, превращались в маленьких бельчат, а из них потом вырастали белки. И вот - вы есть.

И белки, обладая теперь знаньем своей истории, разбегались.

А король принимался ждать новых слушателей.

Они приходили.

Это могли быть… Тролли, к примеру.

-Почему мы такие? – спрашивали они короля.

-Вы могли бы быть другими, - отвечал он. – Но – я не помню почти уже тех времён – далёкий ваш предшественник оскорбил фею Осбору. Она была доброй вообще-то, но тут рассердилась почему-то.

-А что – феи никогда не сердятся? – спрашивали тролли.

-Вообще-то нет. Но Осбора рассердилась. И заколдовала ваш народец. Она сделала так, что пока все тролли не станут добрыми и ласковыми, носить им эти личины.

И тролли принимались разглядывать друг друга. Они были довольно уродливы – все в наростах, пупырках…

-Что ж нам теперь – искать Осбору?

-Зачем? – улыбался король. – Просто становиться добрыми и ласковыми.

И тролли – уходили – становиться добрыми и ласковыми.

Однажды к горному королю пришёл рыцарь. Он был – как и полагается рыцарю – в латах, с копьём и щитом.

-Ты хотел послушать сказку? – спросил король.

-Нет. – Ответил рыцарь. – Я хотел убедиться, что ты существуешь на свете.

-Почему моё существование вызывает у тебя сомненья?

-Потому, что тот, кто рассказывает сказки, сам становится сказочным персонажем.

-А ты знаешь, к примеру, историю своих лат?

-Никакой истории нет,- отвечал рыцарь. – Просто я купил их…

-Э, нет, - отвечал король. – Они были рудой. Долго, долго – века, о которых ни ты, ни я не имеем представленья. А потом им скучно стало – и вот они вышли жилой на свет, и попали в руки мастера. А далее мастер, разбудив душу в этой жиле, выплавил из неё металл, и, играя и сверкая под его руками, металл обратился в твой щит…

-Да, - покачал головой рыцарь, - а копьё, наверное…

-Точно так, - отвечал король, - копьё соскочило со ствола, выпрямилось, и, получив весть в виде острия, попало к тебе.

-Теперь я убедился, что ты не существуешь, - сказал рыцарь. – Ибо разве может реально существующий человек верить в то, что…

-Конечно, - подтвердил король. – Я не существую. Как не существуют облака и горы, когда ты их не видишь…

И рыцарь, покачав головой, отправился по своим делам.

 

А к королю спустилось облачко – нежно-молочное, с курчавыми краями.

-И я есть в твоих сказка, король? – спросило оно.

-Конечно – отвечал король.

-И…как же?..

-Очень просто, - как всегда улыбнувшись, заговорил король. – Жила-была некогда горная белка – тихая и маленькая. Она отличалась от прочих горных белок – ибо была белого цвета. Белки – как тебе известно – хоть и называются белками – но имеют совсем не белый цвет. Эта же была белой, молочно-белой, и курчавой. Отчего я такая? Думала она. Отличаться от других совсем не просто, ибо эти другие будут удивлены, что ты не похож на них, и от удивления могут не взять тебя в компанию. И действительно – белочку не брали. Сначала она переживала, но потом привыкла к одиночеству, полагая, что так тому и быть. Она привыкла жить одна, и ей это неплохо удавалось. Но однажды, она взглянула на небеса, и увидела облака. Вон мои родственники! Поняла белочка. Она легко подпрыгнула, и полетела. Другие белки, видевшие это, покрутили лапками у головок – мол, ненормальная какая-то. А белочка летела – и была совершенно счастлива. Потом она стала облачком – то есть тобой, и поняла, что небо и есть её родная страна.

-Значит я, - спросило облачко, - прошлая белка?

-Почему прошлая, - улыбнулся король. – Разве ты не можешь сделаться похожим на белочку?

-Вполне, - улыбнулось облачко ответно.

Оно стало похожим на белую белочку – и отправилось восвояси.

А король услышал –

-Всегда интересовалась, что такое свояси.

-Свояси, - отвечал король неизвестно кому, - у всех бывают разные. У меня одни, у тебя другие. Ты кстати кто?

-Не знаю, - послышался голос. – Сперва думалось, что я козявка. Но козявки совершенно не такие. Потом, мне казалось, что я – говорящий камешек. Но таких просто не бывает. Так что я не знаю, кто я…

-Раз не известно кто, тогда может быть, известно откуда?

-А, это известно. – Голос был мягок и тонок. – Я выпала из твоих сказок. Или выпал, не знаю, как будет правильно.

-Тогда, - предположил король, - может быть, ты хочешь назад.

Молчание повисло, мерцая серебряно.

-Пожалуй, - послышался ответ.

-Только… - протянул король, - я и сам не помню своих сказок…

-Это ничего, - прозвучало в ответ. Представь мысленно сказку про белочек, я и прыгну в неё.

Так и сделали.

Король хотел поинтересоваться, как там, да сообразил, что интересоваться теперь не у кого.

Куст возле него зашевелился.

-Ты хочешь послушать сказку? – спросил король.

-Я сам кому хочешь расскажу, - ответил куст, помахивая веточками, как лапками. – Я ведь сказочный куст.

-Тогда почему же ты растёшь в яви?

-А я и такой, и такой. Сказочный и настоящий.

-Пожалуй, - предположил король, - нам будет неинтересно с тобою. Раз мы так похожи.

-Почему похожи? – возразил куст. – Как, например, ты видишь вон то облако.

-Я вижу его похожим на короля.

-А я – на куст.

И куст засмеялся. Вернее, издал своеобразный звук, вполне сошедший за смех.

-Может быть, ты и петь умеешь? – спросил король.

-А то, - бодро ответил куст. И запел:

 

Ла-ли-лу-ла-ла-ла-ла,

Вот у всех своих дела,

У меня же никаких,

Бура-шура-тура-тих.

Знай, стою себе пою

У ущелья на краю,

Не сорваться мне туда

Ни за что и никогда.

 

-Весёлая песенка.

-Весёлая. – Подтвердил куст. И добавил – Только требует много сил. Так, что я посплю.

И он заснул – что не сказалось никак на его внешности.

Пусть спит, думал король, зная чётко: чего только не бывает на свете: говорящие кусты, странные рыцари, разговаривающие облака.

-Ты ещё про меня забыл, - послышалось.

-Надеюсь, - сказал король, - ты знаешь, кто ты.

-Ещё бы. Я камень. Вот я лежу у твоих ног, и умею читать мысли. Ты ж думал – чего только не бывает, а про меня забыл.

-Не хочешь ли…

-Нет-нет, спасибо, - отвечал камень вежливо. – Я сам знаю много сказок. Ведь они у тебя, как мысли, а я умею их читать.

-Тогда зачем же ты вступил в разговор?

-Просто, чтобы ты меня не забыл.

-Теперь не забуду, - пообещал король.

И камень замолчал.

А король стал ждать новых слушателей для своих коротеньких-коротеньких сказок…

 

ТАКАЯ ВОТ СТРАНА

Парящие дома – как это? А очень просто – ведь это страна волшебников.

Не бывали в ней?

Да, в неё непросто найти дорогу, но если вас ведёт фантазия…

Дом парил – на широком куске почвы, края которого были неровными.

Волшебник сидел на краю, свесив ножки и болтая ими, и ждал другого.

Отчего одному волшебнику всегда скучно?

Волшебство приедается, и перестаёт радовать.

-Эй, Нут, - послышалось. – Ты ещё ждёшь меня?

-Конечно, Нуг, - отвечал Нут, продолжая болтать ногами. – Только если не сложно – проявись.

Нуг возник рядом с Нутом, и они поприветствовали друг друга.

-Пойдём в дом, - предложил хозяин. – А то он устал парить без чаепития.

Они вошли в дом, и тот загорелся радостным розовым цветом.

-С чем будем пить чай? – спросил Нуг…

-С цукарными бестиками, - ответил Нут.

Он щёлкнул пальцами и они выскочили – бестики – из изразцового буфета, выскочили, побежали врассыпную, преследуя чайник и чашки.

Да, да, именно так – врассыпную, и преследуя.

-Ладно, когда догоните – скажите, - крикнул им вдогонку Нуг. – А мы пока попьём чаю.

И они сели пить чай. Без чайника, заварки, кипятка… Это же был волшебный чай. Они пили с удовольствием, слегка пьянея от него, радостно отфыркивались.

-Ну как? – спросил Нут.

-Ну так, - ответил Нуг.

-А кто из нас вообще хозяин дома? – спросил Нут.

-Поди, догадайся, - ответил Нуг.

-Предлагаю, - сказал Нут, - убрать последние буквы из наших фамилий, и тогда дом сможет считать хозяином любого из нас.

-Ты не против, дом? – спросил пока ещё Нуг.

-Не-а, - послышалось.

И они убрали последние буквы.

Те – Г и Т – поскакали, и почти что столкнулись с вернувшимися из рассыпной бестиками.

Бестики, узнав о произошедших изменениях, посмеялись и попрыгали назад, в изразцовый буфет.

А волшебники продолжили пить чай.

 

Иногда дома волшебников спускаются на землю – чаще всего около водоёмов, и бывает это, когда волшебникам приходит охота половить рыбку.

Вот Игрек – так он любит себя называть – выходит из домика, сахарного и пряничного,  чтобы вкусней было, - и щёлкает пальцами.

Тут же из воды выскакивает рыба.

И плюхается назад – в воду.

-Так не пойдёт, - говорит Игрек. – Давай-ка иначе.

Он вновь щёлкает пальцами – но уже с перебором – и рыба, выпрыгнув из воды, зависает в воздухе.

-Разве ты не знаешь, что я приземлился ради рыбалки? – спрашивает Игрек.

-Не-а, - отвечает рыба, помахивая хвостом. Лопушистые брызги падают Игреку на лицо. – А ты разве не знаешь, что рыбы против рыбалки?

-Но – это же волшебная рыбалка!  -Говорит Игрек. – То есть, когда я щёлкаю пальцами – ты зависаешь в воздухе, и мы пьём с тобой чай. А потом расходимся.

-И всё? – спросила рыба.

-Всё, - ответил Игрек, вызывая сказочные чашки.

Чашки плыли по воздуху, самонаполненные чаем.

-Я вообще-то не очень люблю чай, - сказала рыба, зевая.

-Ну ладно уж, выпей, - сказал Игрек.

Рыба, поймав чашку хвостом, опрокинула её в пасть и снова зевнула. Чашка уплыла.

-Если это вся рыбалка, - сказала рыба, - я, пожалуй, пойду. Вернее, поплыву.

-Давай, - охотно согласился Игрек, допивая свой чай.

И рыба плюхнулась в воду.

-Что надо сказать? – спросил дом.

-Ах, да. Рыбалка удалась. - Произнёс Игрек.

 

Вообще волшебники очень любят пить чай. Он бывает травный и камышовый, рыбный и воздушный, малиново-пюрешный, креветочный…

-Стой, стой, стой, - креветки высунули из воды усики. – Никакого креветочного чая не бывает.

-Ладно. – Сказал волшебник, рассказывавший воздуху о любви волшебников к чаю. – Пускай креветочного не бывает, а веточный – точно.

Веточки у его домика, зависшего над рощицей, зашевелились.

Воздух молчал.

Он пил воздушный чай.

Креветки укатились восвояси – все креветки, видя волшебников, начинают кататься на подводных лыжах. Вот они и укатились.

А веточки охотно тряхнули листиками – и получился веточный чай.

-Какого только чая не бывает, - сказал безымянный волшебник воздуху.

Тот молчал. Он увлёкся воздушным чаем.

 

Собственно, все волшебники безымянны.

Зачем им имена?

Имена – скучная определённость.

А волшебники могут именоваться, как хотят.

-Я, например, Икс, - сказал один, отпуская домик попастись на воздушных лугах.

Он видел, как домик, смешавшись с небесными коровами, пасся, и травка была явно сочной, ибо домик выглядел довольным.

-Икс, - повторил он. – То есть моё место в уравнении.

-Точно? – переспросило уравнение, появляясь в воздухе. – В уравнении, а не в муравейнике?

-Нет, в муравейнике мне абсолютно нечего делать, - ответил Икс.

-Ну, тогда добро пожаловать, - сказало уравнение.

И он пожаловал.

Они немножко поиграли в решения, потом отпустили и их пастись.

-Раз уж такая свежая травка, - сказал Икс.

А сам он сел с уравнением – естественно, за чай.

 

Дома парят изящно, посверкивая крылечками, переставляя лесенки. Бывают дома потолще, и потоньше, повыше и пониже…

-Э-э-э, - послышалось, - Пониже это я, меня так зовут.

-Как-как? – переспросил кто-то.

-Как-как, - передразнил волшебник, - Пониже. Мне нравится это слов, и я выбрал его в качестве имени.

-Ладно, - отвечал неизвестно кто, - пускай… Но зато дома бывают с колоннами и без.

-Даже без говорящих колонн бывают.

-А бывают с говорящими?

-А то. Правда, я не слышал…

У волшебников часто так – кто-то с кем-то говорит, а кто – не поймёшь.

И воздух вечно занят своим воздушным чаем.

В общем, весело тут.

 

 

Одному из волшебников пришло в голову чеканить монеты из осенней листвы…

Монеты получались волшебные – лёгкие и воздушные, они обещали…

-Эй-эй, - сказала, вспорхнув, одна монета. – Я, например, ничего никому не обещала.

И улетела себе.

-Зачем тебе монеты? – спрашивали приятели этого волшебника за чаем.

-Так просто. – Отвечал он, подливая гостям вересковый. – Красивые получаются…

Монеты парили рядами вдоль стен, переливаясь и посверкивая.

-Вот, хотите на память? – предложил волшебник приятелям.

-А мы не для памяти, - воскликнули монеты, и разлетелись.

Волшебники стали ловить их, но потом махнули рукой (вернее, руками) и вернулись к чаю.

А монеты ещё долго наполняли собой воздух, конкурируя с листвой.

 

Да, у волшебников всё так же – зима, весна, лето, осень…

Только зимою цветёт сирень – красивого, кипенного цвета, а летом не редок снег – сиреневый, конечно.

А осенью и весной сады – тоже парящие, разумеется – полыхают цветными кострами  в маленькой, волшебной стране, которая везде – и нигде.

Так, что – не ищите, всё равно не найдёте…

Лучше спросите фантазию – как и что, и она вам подскажет.

 

  Александр Балтин