Сложные декорации жизни

Май, пыльный  и  сухой, гроздья  грусти  рождает  в  груди.

Медлительные  корабли  облаков  не  собьются  с  курса, и  некуда, некуда  им  спешить…

Стиль – заострённое  «я»; сущность  существует  скорбными  волокнами  стиля.

Но  и  в  скорби, подтекстом, скрываются  пласты  радости – одно  отомрёт, чтобы  дать  рожденье  другому.

Томленье  весны  завершается  праздником  лета – о! детская  бесконечность  каникул!

И  даже нынешнее, взрослое  сиденье  в  конторе  ради хмуро  торжествующего  насущного  не  опорочит  воспоминаний.

...и  будут  часы  блужданья  по  городским  проулкам, с  их  неровным  рельефом, и  рваной  прелестью  ассоциаций.

Гроздья  грусти  и  пласты  радости! Палевые  оттенки  неба  и  петлистые  тени, скользящие  по  асфальту.

Старинные  дома  индивидуальны – каждый  имеет  своё  лицо.

В  арку  зайдя, выходишь  у  массивного  евангелического  храма – строгий, кремового  цвета – закрыт, но  можно  представить  долгое  сиденье  внутри  с  вглядываньем  в  себя, в  бездну.

Ибо  куда  ещё  вглядываться? Что  ещё  постигать?

Часы  на  фронтоне, над  окном-розой – лапчатой, белой…

Сложные  декорации  жизни.

Лёгкая  поступь  мечты…

   Александр Балтин